]]>]]>По материалам газеты «Крестцы»

За последние годы сотрудники редакции услышали немало рассказов о войне. В преддверии  юбилейных и ежегодных торжеств в честь празднования Великой Победы, Дня памяти и скорби, да и в другие дни ветераны, участники войны, работники тыла поведали множество удивительных историй, иллюстрирующих мужество и силу духа поколения людей, отстоявших свободу. Этот рассказ запомнился особенно – обилием деталей, образностью и чёткостью.

Валентина Ивановна Морская войну встретила двенадцатилетним подростком. В тот день, когда вся страна услышала скорбное сообщение Левитана, в центре её родных Хотолей в полдень 22 июня был собран митинг – самый траурный за всю историю деревни, организованный тогдашним заведующим клубом Алексеем Ильиным и его женой, учительницей. Громкие речи, слёзы, тревога, неизвестность – всё смешалось в этот день в умах и душах людей.

Валентина с подружками ещё до войны сразу после уроков бегали работать в качестве учениц в сельской артели от «Крестецкой строчки». Продолжили это занятие и с наступлением тяжёлой годины. А кроме того, подростков стали отправлять на колхозные поля – полоть картошку, таскать горох и прочее. Уставали сильно. Ситуация в деревне очень скоро стала тяжёлой – люди страдали и умирали от голода. Глухонемого отчима девушки, как мастера на все руки, однажды пригласили в одну из расположившихся неподалёку воинских частей что-то починить. А на обратной дороге он решил завернуть к сестре, работавшей в соседних Добростях в госпитале, пообещавшей отправить кое-что съестное детям. Однако ни к сестре, ни домой он не дошёл. Стоял август 1942 года. Его нашли спустя много дней подряд в лесополосе в районе Каменки – мёртвое, практически разложившееся уже тело. Голодавший длительное время, он умер от того, что желудок не принял скудную солдатскую пайку, которой его одарили за стрижку обросших солдатиков и починку их ветхой одежонки.

Ещё один эпизод, врезавшийся в детскую память, печален своей нелепой жестокостью. В 42-м в деревне стояли власовцы. Говорят, местных жителей они не трогали, а вот со своими расправлялись частенько. Солдат по фамилии Лобанов состоял в адъютантах у одного высокого военного чина. Однажды начальник велел своему адъютанту истопить баньку, что тот и исполнил на совесть. Исполнить-то исполнил, да не предупредил, что вода в бочке нагревается непосредственно перед мытьём путём опускания в неё раскалённых камней. После жаркого полка распаренный офицер вместо тёплой водички от души окатился ледяной водой… Не долго думая, он отдал приказ Лобанова расстрелять прямо возле злосчастной бани. Валентина Ивановна и сейчас может с точностью указать место, где был захоронен ни в чём не повинный солдат, чья жизнь так глупо оборвалась в расцвете сил. И каждый раз, когда проходит мимо этого места, её сердце вновь и вновь наполняется скорбью далёких горьких лет.

Власовцы из деревни ушли. После смерти отчима и ухода военных, от которых нет-нет, да и перепадало кое-какое угощение, стало совсем туго. Корову к тому времени пришлось продать. Мама и младшая сестрёнка буквально умирали с голоду. Валентина взяла на себя миссию кормилицы семьи. Вместе с несколькими сверстниками они пешком отправлялись в Крестцы, где на железнодорожной станции нередко бомбили приходящие вагоны с продовольствием, и ребятня собирала перемешанный с грязью провиант. Ночевали в Летнем саду под деревянным настилом танцплощадки, на которой вальсировали девушки с солдатами и офицерами – несмотря на войну, жизнь брала своё. Так и засыпали – под стук девичьих каблучков и скрип сапог. Рядом с Летним садом находились лётная столовая и госпиталь, где работали и свои, деревенские, выносившие иногда ребятишкам хлеба, а то и остатки еды.

А утром подростки со всех ног бежали на станцию, чтобы собрать немного крупы, муки, масла, разлившегося из взорванной цистерны по воде придорожной канавы. Бесценный груз бережно доставлялся опять же пешим ходом до дома. Собранные крохи позволяли поддержать силы измотанных голодом родных и близких, помогали выжить.

В один из дней 1943 года по деревне Хотоли шёл человек в военной форме. Деревенский люд высыпал на улицы в надежде, что кто-то из своих приехал на побывку. Оказалось, что капитан прибыл из Пролетарки агитировать желающих на работу в местную больницу, переделанную под госпиталь, куда в большом количестве поступали раненые с фронта. Все местные жители были эвакуированы, и обслуживать госпиталь было некому. Четверо мальчишек и девчонок изъявили такое желание. Среди них была и тринадцатилетняя Валентина. Мать благословила: «Ступай, доченька, очень боюсь я, что всё равно нам с голоду умереть суждено, да найди там четырнадцатую палату, я тебя в ней родила».

Первыми словами, которые они услышали, переступив порог госпиталя, были слова, обращённые к капитану: «Откуда ты привёл этот детский сад?»

«Детский сад», прошедший сквозь нелёгкий колхозный труд, лишения и тяготы, оказался на редкость трудоспособным. Первым делом будущих помощников накормили, выдали кое-какую одежонку и повели распределять места работы. Валентине досталась кухня, где она помогала стряпать, мыла, убирала, разносила обеды медицинскому персоналу. Затем была переведена санитаркой. Помнит стоны и просьбы раненых помочь перевернуться с боку на бок, встать, пройти, их немые и громогласные слёзы. Как один казах, несмотря на запрет, всё умолял дать воды и обещал за это взять с собой на родину. Помнит, как красавица Люба, жена офицера, долгое время находилась на грани самоубийства из-за потерянного глаза и всё пела, и пела одну и ту же заунывную песню; вторая ничуть не меньше страдала от отсутствия ноги. Приходилось и сигареты прикуривать тяжёлым больным (несмотря на это, к курению так и не пристрастилась), и всю грязную работу, без которой не обходятся такие учреждения, выполнять. 

Во многом именно благодаря своей работе в госпитале она спасла мать и сестру от голодной смерти. Шоколад, которым угощали раненые, всё, что удавалось сэкономить на собственном сухом пайке, она старательно копила и периодически отправлялась на перекладных в родную деревню, чтобы отнести родным продукты.

Расторопную и услужливую девчушку приметили и полюбили. Врач госпиталя  Марья Соломоновна относилась к ней как к дочери. Когда госпиталь перевели в Григорово, она заявила, что Валю от себя не отпустит.

Через два месяца снова двинулись в путь. На этот раз персоналу было объявлено, что дислоцироваться должны где-то под Ленинградом, однако, как позже выяснилось, эшелон взял курс на Финляндию.

Ехали в телячьих вагонах. Остановились недалеко от Ленинграда, в Охте. Поезд с какой-то целью отогнали в тупик, остановка предстояла долгая, и девчата получили разрешение отправиться в Ленинград и сходить в кино. Впечатления того дня стали для Валентины Ивановны одними из самых ярких на всю жизнь. Тогда она впервые побывала в городе на Неве и впервые увидела цветное широкоэкранное кино (в деревенский клуб привозили только чёрно-белое). Посмотрели сразу два фильма: красивые экзотические сказки под названием «Джунгли» и «Багдадский вор». Разгорячённые эмоциями и переполненные радостью, возвратились принаряженные девчата к своему поезду, который, как оказалось, по каким-то законам перипетий военного времени, тронулся в путь раньше времени. От начальника вокзала стало известно, что их госпиталь уехал около двух часов назад.

Догоняли своих на товарняке, на открытой платформе. Ехали и пели что есть мочи «Здравствуй, мама». По щекам катились безостановочно слёзы, так в этот момент хотелось попасть в родной дом, припасть к родному плечу. Однако война неумолимо уводила всё дальше и дальше от своего порога.

Передвижной госпиталь догнали уже на территории Финляндии. Стояла середина лета, и вокруг были огромные поляны цветов. По пути следования, во время остановок девчата без устали рвали и рвали огромные букеты. Подбежав к одному из вагонов, смеясь и толкаясь, стали развязывать таинственный тюк, обнаруженный в углу. Из разорванной мешковины глядело огромное лицо мёртвого фрица… Дикие розы, васильки и ромашки так и остались лежать рассыпанными возле страшного груза.

Госпиталь обосновался в местечке Койвисто, а вскоре был эвакуирован. Валентина оказалась дома примерно за полгода до окончания войны. Ей было 14 лет. О дальнейшей жизни героини, как и о выпавших на долю военных годах, можно также написать не одну газетную публикацию. Не многим легче выдались послевоенные годы.

Красивая фамилия Морская досталась Валентине Ивановне от мужа – офицера Советской Армии, прибывшего в Хотоли как принц на белом коне, чтобы забрать девушку в светлые дали. Они прожили вместе много счастливых десятилетий. Женщина с грустью говорит о том, что за все лишения детства и юности Бог наградил её большой любовью, которую они с Владиславом Николаевичем бережно пронесли через всю жизнь. Несколько лет назад супруга не стало, и это явилось для неё самой большой утратой.

В маленьком обихоженном домике на обочине длинной деревенской улицы живут воспоминания. Образы прошлого существуют, переплетаясь с днём сегодняшним. Дорогие сердцу ушедшие люди помогают жить…

О. Егорова