Я родственной душе, тоски кузнец.
Вдруг надломилось, треснуло и сжалось…
Души сиамской маленький близнец.
Привет… Привет! Смотри, какая жалость!

Пусть глубиной пугали зеркала
На содержанье точных отражений.
Их собственная емкость так мала!
На том и жив чудак и просто гений…

Мы не спешим стать лучше и добрей.
Мы предаем анафеме всех близких.
И сердце, отпустив за снегирей
Жевали лет засохшие ириски…

Сиамская волнительная песнь
Летит над морем, брызг теряя вишни.
Спасительная для безумцев весть,
Что вдруг признали нас и наши вирши.

И заревел под ложечкой медведь,
В своей берлоге потаенной бурой.
Нас не издаст бесформенная медь,
Что назовется точною фигурой.

Мы упадем листвою у берез:
Недолгой бронзой глупой и осенней.
По многим нам стекает купорос,
Здесь много бронзы, только редок гений.

И ты нас, как угодно назови!
Но дай нам жизнь прожить в заветных виршах.
О мудром, добром, вечном и любви
Мы по весне мяукаем на крышах.