Версия для слабовидящих

Вход в систему

КАПЧА
Этот вопрос задается для того, чтобы выяснить, являетесь ли Вы человеком или представляете из себя автоматическую спам-рассылку.
Fill in the blank
 

Хлебников и Сологуб: перекрестки судеб.

Н.Смирнова, заведующая методическим отделом МУК «Крестецкая межпоселенческая библиотека.

(по материалам Хлебниковских чтений)

Крестцы – поселок интересного исторического прошлого, с ним связаны многие события русской культуры. Район известен миру как край, давший последний приют «Первому Председателю Земного шара» поэту Велимиру Хлебникову и край, давший начало творческому пути – Федору Кузьмичу Тетерникову, известному всему миру под литературным псевдонимом Сологуб. Линии их судеб пересекись не только на нашей земле, но и в творчестве.

Следы ученичества раннего В. Хлебникова у символистов достаточно очевидны. Этот стиль стал основой, на котором формировался ранний Хлебников, и в борьбе с которым вырос зрелый поэт. В 1909 г. у Хлебникова выходит поэма «Зверинец», которую Борис Лившиц назвал последним всплеском «символической школы». Действительно «Зверинец» представляет собой сплав, где перекрещиваются влияния многих поэтов и писателей – Вячеслава Иванова, Максима Горького, Андрея Белого и в том числе и Федора Сологуба. Во первых на уровне совпадения речь идет об известном стихотворении 1905 г. «Мы плененные звери» (Ф.Сологуб)

Мы - плененные звери,

Голосим, как умеем.

Глухо заперты двери,

Мы открыть их не смеем

Если сердце преданиям верно,

Утешаясь лаем, мы лаем.

Что в зверинце зловонно и скверно,

Мы забыли давно, мы не знаем.

К повторениям сердце привычно,-

Однозвучно и звучно кукуем.

Все в зверинце безлично, обычно.

Мы о воле давно не тоскуем.

Мы – плененные звери,

Голосим, как умеем

Глухо заперты двери,

Мы открыть их не смеем.
 
И у Хлебникова:
О, Сад, сад!
 
Где звери, устав рыкать, встают и смотрят на небо.
 
Где живо напоминают мучения грешников тюлень, с воплем носящийся по клетке.
 
Где смешные рыбокрылы заботятся друг о друге с трогательностью старосветских помещиков Гоголя.
 
Сад, Сад, где взгляд зверя больше значит, чем груды прочтенных книг.
 
И у Хлебникова и у Сологуба описывается зверинец, как некая законченная модель мира, в котором присутствует человек. И у Сологуба и у Хлебникова лирическое повествование строится от имени «мы». У Сологуба: «Мы плененные звери…», «Мы открыть их не смеем…», «Мы о воле давно не тоскуем…». «Зверинец» Хлебникова начинается с авторского 9хотя и опрокинутого в лирику повествования, но вскоре появляется и «мы»: «Где мы сжимаем руку…», «Где мы начинаем думать…», «мы» возникает в тексте трижды и его появление как бы ни совсем мотивировано - скорее в этом можно увидеть невольное следование за Сологубовским «зверинцем»:
 
Что в зверинце зловонно и скверно,
Мы забыли давно, мы не знаем.
 
Все в зверинце безлично, обычно,
Мы о воле давно не тоскуем.
На зверинец Сологуба указывает помещение в контекст поэмы существа из сологубовского бестиария – нетопыря. Даль   причисляет (помимо летучих мышей распространенных в России) к нетопырям упырей, летучих собак, шерстокрыла. Он же дает народную семантику этого животного: «Нетопырь залетает в дом, к беде». По типу словообразования «нетопыри» (с частицей не) Сологуб создал свою «Недотыкомку»
Недотыкомка серая
Все вокруг меня вьется да вертится, -
То не Лихо ль со мною очертится
Во единый погибельный круг.
 
Недотыкомка также присутствует и в романе «Мелкий бес». Хлебников не мог, конечно, поместить в свой зверинец «Недотыкомку», но символический план в поэме этого образа присутствует в строфе: «Где нетопыри висят опрокинуто, подобно сердцу современного русского». Однако зверинец Хлебникова отличается от Сологубовского: хотя в нем тоже присутствует человек и он двоемирен. Хлебников пишет: «Может быть, видя нас слишком ничтожными, они начинают находить признаки хорошего вкуса, издавать ничтожные звуки? Хлебниковские звери, несут в себе «какие – то прекрасные возможности», которые погибают «как вписанное в часослов Слово о полку Игореве во время пожара Москвы».
 
А. Парнис по этому поводу пишет: «Было бы большим соблазном или рискованной опрометчивостью искать в каждой звериной метафоре Хлебникова тот или иной зашифрованный «реальный персонаж», но частично такой подход к «зверинцу» вполне возможен и многое объясняет».
Этот же исследователь подчеркивает: «Несомненно, обрабатывая в 1911 г. текст «Зверинца», Хлебников строил метафоры и привязывал их к конкретным лицам, к своим знакомым, литературным и историческим персонажам ». Это имело прямое отношение к Сологубу. В своей статье А. Парнис цитирует письмо Хлебникова к отцу, в котором впервые у него появляется метафора зверинца, изображающего некое сообщество людей. Недавно посетил вечер «Северной Свирели» и видел всех: Ф.Сологуба, Городецкого и других из зверинца. Н. Харджиев указывает на связь Хлебникова и Сологуба и в поэме «Передо мной варился вар…» В описании изображения портрета писателя он видит образ Ф.Сологуба.
 
Писатель, который уже сменил надежды на одежды
 
Всеобщего уважения и почета,
 
Заслуженной пользуясь славой звездочета,
 
Которому не закрыты никакие двери спален,
 
Сидел и томен и печален,
 
Одной рукой держась за локоть,
 
Набитый мышьяком,
 
И сквозь общий хохот
 
Он был один, казалось не рад обмолвке с пауком
 
А впрочем, он был наедине с последними «Весами».
 
Н. Харджиев указывает на связь «звездочета» со «Звездой Маир» Сологуба. Связь с поэтикой Сологуба можно проследить и в лирике Хлебникова. Основа сходства в изображении темного, иррационального начала, присущего еще героям Достоевского. Хлебников в (1908 – 1909) годах создает свое «лихо», свой образ ужаса, который перекликается со многими стихотворениями Сологуба (Лихо, Недотыкомка серая…), но особенно с «Чертовыми качелями…»
 
В тени косматой ели
 
Над шумною рекой
 
Качает черт качели
 
Мохнатою рукой.
 
А у Хлебникова:
 
Чудовище – жилец вершин,
 
С ужасным задом, Схватило несшую кувшин
 
Схватило несшую кувшин
 
С прелестным взглядом.
 
Она качалась точно плод,
 
В ветвях косматых рук.
 
Чудовище, урод,
 
Довольно тешит свой досуг.
 
Хлебников в своем стихотворении использует эпитет «косматый». У Сологуба «косматые ели» связаны с мохнатой рукой черта». Хлебников сразу дает «ветви косматых рук». Однако тот факт, что стихотворение было опубликовано в «Пощечине общественному вкусу», заставляет поставить вопрос – нет ли у Хлебникова элемента пародирования сологубовского стиля. По крайней мере, в статье «Учитель и ученик» (1912 г.) Сологуб удостоился уничтожительного эпитета «гробокопатель». Можно предположить, что в случае с Сологубом происходит отталкивание от опыта бывшего учителя, и это естественная реакция «ученика». И тем не менее перекличка с символизмом (в том числе и с творчеством Сологуба) продолжает оставаться еще долгое время в лирике В.Хлебникова.
Н.Смирнова

 

]]>]]>