Я осени нелегкий собеседник,
Но не покину крысою «Варяг».
Она вошла в мой дикий заповедник,
Где Гамаюн вещает, как «Маяк».

Не бьется сердце от волнений суши,
Принявшей, новых кладбищ терема.
Слетают листья, будто наши души,
А в них живет бубонная чума.

Приречный ворох ивы очень жалок,
Он в отраженье мутном , как рога.
Прогнала осень ласковых русалок,
Оставив проходными берега.

Протяжная течет фата паучья,
В ней тельце замечательной пчелы.
Дырявят небо острых пальцев сучья,
Атлантами стоят берез стволы.

Прилежно жду всем сердцем листопады,
Мы все слетим, оставив голой ветвь.
Лишь до весны, а там уже не надо
Былые песни о разлуке петь.

Как точна осень в сборе привилегий.
Как трепетна, любя свое рыжье.
Дорожный след, умчавшейся телеги,
Где колокольчик радость раздает.

На руки глянув, угадал листочки,
Что тенькают овацию ветров.
Глаза мои – березовые почки,
Проросшие в глубинах хуторов.

Пытаются поймать слой плодородный,
И съесть былинный витамин отцов.
Когда гуляет истинно народный
В крови, веселья и печали сок.

Не стану здесь скучать о Колорадо,
Для многих - это золота жуки.
Пусть я умру и это в жизни надо…
Придут другие рыцари строки!

Пройдут легко, не приминая травы,
Увидят все, к чему я был слепцом.
Напьются вдоволь голубой отравы,
Чтоб стать творцом с приветливым лицом.